Тобиас Уэллс - Моя прекрасная убийца [Сборник]
Неяркий свет падал на стеллажи с книгами. Целая библиотечка юридической литературы. Нет, Бренда была просто идеальным секретарем адвоката. Он невольно вспомнил и этого адвоката — Чарльза Эванса Грэйтхеда, но тут же прекратил размышлять на эту тему. Он давно приучил себя не думать о шефе Бренды и о самой Бренде.
— Как поживают твои родители? — спросила она, убирая его пальто в стенной шкаф.
— Я недавно получил от них письмо. Мама пишет, что им нравится в Форт Лаудердале. Даже Шуддуту нравится, их собаке. Она пишет, что просто не понимает, почему они никогда до сих пор не ездили туда зимой…
Бренда, улыбаясь, подошла к нему.
— Причем именно она была против того, чтобы ехать туда.
— Да, но только тогда, когда папа болел.
Кнут взял ее за руки и посадил рядом с собой на софу.
— Ты выглядишь просто великолепно.
Он наградил ее долгим поцелуем и, оторвавшись, довольно вздохнул:
— Вот и славно. Сущая услада для усталого воина, вернувшегося к родному очагу.
— У тебя был трудный день?
Он пожал плечами.
— Читала об убийстве Лотус Кон? Вот с ним и возимся.
— Да, я читала. Вокруг масса знаменитостей — баскетболисты и прочие. Шея, наверное, устала задирать голову?
— Это мне еще предстоит. Сегодня Шелдон Кон мне поведал, что Дэймон Криди мог быть любовником его жены. А Дэймон Криди полагает, в свою очередь, что убийца — квартирный вор.
Он снова притянул ее к себе.
— Ты же знаешь, какие результаты дают эти допросы.
Она прижалась к нему.
— Выпить не хочешь?
— Да, но чуть-чуть попозже. — Он нежно поцеловал ее в шею.
Она выскользнула и направилась к бару.
— В чем дело? — осведомился Кнут. — Любимую девушку отпугивает неприятный запах изо рта, как показывают в рекламе зубной пасты?
— Дело в другом, — улыбнулась она с другого конца комнаты. — Просто хочу сказать тебе кое-что серьезное, а не могу, когда ты меня целуешь.
— Хорошо, начинай, — усмехнулся он. — С поцелуем погодим.
Она взглянула на него как-то странно.
— Там видно будет.
— Что ты хочешь этим сказать? — вскинулся Кнут.
— Может, ты и не захочешь меня больше целовать, когда выслушаешь.
Она принесла два стакана виски с содовой, протянула ему один и села напротив.
— Говори. Не напускай таинственности.
— А я и не хочу. Просто мне… в общем, трудно начать.
Она смущенно улыбнулась.
— Честно говоря, я уже выпила до твоего прихода. Для храбрости.
— У-у… Дело, кажется, действительно серьезное.
— Да.
Наверное, Грэйтхед развелся с женой, подумал Кнут. И сейчас она скажет, что между нами все кончено. Что она выходит замуж, и он, Кнут, ей больше не нужен. На него нахлынуло ощущение пустоты. Разум тщетно пытался бороться с ним, говоря — ну и что? Ведь ты знал, что этим кончится. Она не одна на белом свете. Пусть она лучше, чем остальные. Ничего, ты переживешь…
— Кнут?
— Я здесь.
Она повертела в пальцах стакан и сделала глоток. Посмотрела на него, покраснела и отвела взгляд.
— Однажды ты предложил мне выйти за тебя замуж. Ты говорил серьезно?
Серьезно ли он говорил тогда! Он зспомнил, как она тогда ушла от ответа. Считай, что отказала.
— Разумеется, я говорил серьезно.
— Ну, тогда… — Она глубоко вздохнула. — Тогда слушай ответ. Да.
— Почему? Почему ты говоришь это сейчас, когда прошло столько времени?
— Выходит, ты говорил не всерьез.
Она склонила голову.
Кнут встал.
— Черт меня подери! Разумеется, я не шутил. Мне только хотелось бы знать, почему тогда ты мне отказала, а теперь-соглашаешься. Что, между тобою и Грэйт-хедом все кончено?
Эти его слова, казалось, эхом отозвались в тишине. Он никогда раньше не говорил про их отношения с Грэйт-хедом.
— Мне почти тридцать. Я хочу, чтобы у меня было в жизни что-то свое, общее с кем-то, пока еще не поздно. Я поняла, что ты — тот человек, с которым я больше всего на свете хочу иметь это общее. Вот и все объяснение. Только и всего.
Губы ее задрожали. Она отвернулась.
— Господи! Разве я думала когда, что буду упрашивать мужчину жениться на мне…
Надо решаться. Прямо сейчас, не сходя с места. Хочу ли я жениться? И жениться именно на ней? Она сказала, что ей почти тридцать. Ну, а ему уже тридцать три. Десять лет назад он любил приволокнуться за девушками. Потом — все реже и реже. Они стали навевать скуку. Когда-то у него был уютный дом. Там жили его отец, жена Барбара и дочка Ким. Теперь в этом доме тихо, и живет в нем один стареющий сыщик с постаревшим уже котом по имени Мастер…
— Бренда, — спросил Кнут мягко, — скажи, ты не могла бы выйти за меня замуж?
Бренда взглянула на него и глаза ее просветлели. Она улыбнулась и протянула к нему руки.
— Да, Кнут. Могла бы.
13
Ки повесил трубку телефона-автомата.
— Никто не отвечает.
Снаружи к ним в будку заглядывал Мак.
— Ее нет дома, — объяснила я ему, открывая дверь. — Пошли. Посетим фирму «ГК — одежда для спорта». Может быть, там повезет больше.
— Будем надеяться. Двоюродный брат одолжил мне машину только на сегодня.
— Слава богу, — сказала я, занятая своими мыслями.
— Что это значит? — Мак посмотрел на меня укоризненно.
— Только то, что ты поразительный шофер. Но ничего, не беспокойся. Я вынесу все.
— Будешь тут поразительным, если приходится ездить по Бостону, — сказал Ки, распахивая передо мной дверцу.
— Надо бы мне тоже завести права, — заметила я и закрыла глаза, когда Мак со скрежетом включил передачу. Теперь держись! Если только все духи всех наших предков будут оберегать нас, мы, может, и доедем в целости, куда едем.
«ГК — одежда для спорта» помещалась в большом здании на Атлантик-авеню. Огромные витрины на первом этаже были довольно грязными, и несколько спортивных костюмов, неумело натянутых на видавшие виды манекены, никак не соблазняли меня купить что-то из продукции этой богоспасаемой фирмы. Мы вошли. За столами и прилавками мужчины, разбившись на группки, увлеченно обсуждали макси-юбки, блузочки с поясом, а также проблему отправки двух дюжин экземпляров модели индекс 1111—826 «ф» в город Бобалузу.
— Что вы хотели? — У дамы, ведавшей приемом посетителей, на голове была наверчена целая Вавилонская башня, обильно спрыснутая лаком, чтобы не развалилась.
Я доверительно наклонилась к ней:
— Вы знали Лотус Кон?
В глазах ее не отразилось ни малейшего движения мысли.
— Кого-кого?
— Миссис Кон. А Шелдона Кона вы знали?
Глаза-стекляшки недоуменно уставились на меня.
— Здесь таких нет.
Я сделала вид, что меня раздражает ее некомпетентность.
— Ему когда-то принадлежала эта фирма.
Она пожала плечами.
— Я здесь всего шесть месяцев.
И переключилась на нового посетителя, кокетливо захлопав пушистыми ресницами:
— Ах, мистер Маккэй, вот и вы. Мистер Филдстон ждет вас.
— Кто теперь владелец фирмы? — строго спросила я. — И кто теперь руководит ею?
Она, поколебавшись, решила все-таки снова обратить на нас внимание.
— Мистер Хэдли.
— Я бы хотела поговорить с ним.
— Вы уже условились о встрече?
— Странный вопрос. Как же я могла с ним условиться, если не знала, кто руководит фирмой?
Дама отвернулась, произнеся холодно:
— Боюсь, вам не удастся побеседовать с ним сегодня. Он очень занят.
— А вы скажите ему, что речь пойдет об одном милом убийстве, — шепнула я ей на ухо.
Она так и вытаращила глаза.
— Об убийстве?
Мужчина средних лет в клетчатом костюме открыл дверь и приветствовал посетителя:
— А, это вы, Маккэй! Входите же!
Девица слегка оправилась от удара и ледяным тоном заявила:
— Мистера Хэдли вообще нет на месте.
— Но ведь вы только что сказали…
— Пойдем, — сказал мне Ки, — попробуем поступить иначе.
Мы просто взяли и пристроились к группе мужчин, направлявшихся к той же двери, за которой исчезли мистер Филдстон с мистером Маккэем. За дверью оказался коридор. Дверь в конце его отворилась, из нее вышел седой мужчина в сером пуловере, с целой охапкой образцов ткани.
— Мистер Хэдли? — спросила я.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Я? Нет, я не Хэдли. Хэдли сегодня в Сент-Луисе — Он помедлил и спросил — А что вам от него нужно?
— Я ищу кого-нибудь, кто знал мою тетю Лотус, — быстро сказала я, — Лотус Кон.
— Лотус Кон? Я знал ее. А вы кто?
Он поглядел на меня с несколько большим интересом.
— Я ее племянница. Читали в газетах о ее смерти?
Он хмуро кивнул.
— Да, читал. Кто-то убил ее. Мир полон безумных людей.
— Мы хотим помочь полиции найти убийцу. Скажите, когда она работала здесь, у нее были враги? Может, кто-нибудь ее ненавидел?
